Схватка - Страница 62

Некогда Ледяная Впадина была доходной шахтой, одним из самых богатых месторождений чистой воды на Луне, но из нее давным-давно все выкачали.

Моя семья — связанная родственными узами община сандовалов — не смирилась с тем, что осталась не у дел, и основала там убыточную фермерскую Станцию. Станция обеспечивала продуктами три дюжины жителей все, что осталось от трех сотен, ранее обитавших в этом пространстве. Объект был в крайне запущенном состоянии, плохо управлялся, и — что гораздо хуже для лунного истеблишмента — в лабиринтах коридоров была непролазная грязь. Сама Впадина не использовалась, водоконсервирующая нитрогенная атмосфера давно улетучилась; дно усеяно обломками после сейсмических катаклизмов.

В таком малопривлекательном месте мой шурин Вильям Пиерс и предложил получить абсолютный нуль, общий знаменатель порядка, мира и спокойствия. Стремясь заполучить для своих работ Ледяную Впадину, Вильям обещал сшить из свиного уха шелковый кошелек, туго набитый научными открытиями. В свою очередь, Сандовальская община сможет похвастаться фундаментальным научным проектом, повышающим ее статус внутри Триады, и, соответственно, улучшить свое финансовое положение. Он утверждал, что Станция в Ледяной Впадине, которая в настоящее время не более чем жизненное пространство для нескольких дюжин неприкаянных шахтеров-ледорубов, изображающих фермеров, получит реальное назначение. Сам Вильям рассчитывал совершить нечто беспримерное и бросить вызов существующему порядку вещей.

Ро, моя сестра, поддержала мужа, пустив в ход неистощимую энергию и обаяние, а также то, что жила у моего дедушки, для которого она всегда и во всем была права.

Но, даже получив благословение дедушки, идея подверглась придирчивому изучению членов сандовальского синдиката — финансистов и предпринимателей, а также ученых и инженеров, многие из которых в свое время работали вместе с Вильямом и знали его как человека необычайно одаренного. Ро искусно провела предложенный им проект по лабиринтам скепсиса и критицизма.

Наконец, получив одобрение четырьмя пятыми голосов, при сильном противодействии финансистов и сдержанном признании целесообразности со стороны ученых, проект Вильяма был принят.

Томас Сандовал-Райс, глава общины и директор синдиката, дал свое согласие, хотя и неохотно. Должно быть, он усматривал определенную пользу в осуществлении подобного проекта, в высшей степени рискованного, но многообещающего с научной точки зрения; времена тогда настали тяжелые, и понятие престижа приобрело жизненную важность даже для пяти ведущих семей.

Томас решил, взяв за основу свой проект, создать тренировочный полигон для подающих надежды членов семейства. Ро, без моего ведома, замолвила за меня словечко, и в результате я вдруг занял гораздо более высокое положение, нежели того заслуживал. Учитывая мой возраст и опыт работы, меня назначили главным финансовым менеджером и ответственным за материальное обеспечение.

Верность семейным традициям и настойчивые уговоры сестры заставили меня прервать обучение в Транквиле и перебраться на Станцию в Ледяной Впадине. Вначале все происходящее не вызывало у меня особого восторга. Я считал своим призванием гуманитарные науки, а вовсе не финансово-предпринимательскую деятельность. В глазах собственного семейства я тратил попусту время, отпущенное на образование, изучая историю, философию и произведения земных классиков. Однако при этом проявлял способности и к техническим наукам, в большей степени к прикладным, чем к теоретическим, и немного разбирался в финансовых делах семьи. Я чувствовал, что справлюсь с задачей и тем самым смогу продемонстрировать старшим, на что способен человек с гуманитарным складом ума.

Формально я отвечал за Вильяма и его проект и отчитывался только перед членами синдиката и финансовыми директорами, но, конечно, очень скоро Вильям установил свои порядки, — ведь мне в ту пору исполнилось только двадцать, а Вильяму — тридцать один.

Внутри Впадины мы напылили пенный камень, чтобы загерметизировать ее и сохранить атмосферу, пригодную для дыхания. Под моим присмотром привели в порядок уже существующие штольни и разместили там относительно скромную лабораторию.

Большие рефрижераторы, хранящиеся на станции с тех пор, как прекратилась добыча льда, теперь поместили во Впадину, обеспечив степень заморозки, намного превышающую действительные потребности Вильяма.

Поскольку вибрация приводит к перегреву, генераторы, вырабатывающие энергию для лаборатории, установили на поверхности, чтобы шум и колебания не создавали помех оборудованию Вильяма, размещенному в лаборатории. Остаточная вибрация демпфировалась конструкцией самой лаборатории, подвешенной в запутанной паутине стальных пружин и шахтных амортизаторов.

Тепловые радиаторы Ледяной Впадины тоже располагались недалеко от поверхности, в тени шестиметровых открытых траншей; никогда не видевшие солнца, они лежали, обращенные лицевой стороной к всепоглощающей черной бездне.

Три года минуло после завершения конверсии. Вильяма преследовали неудачи. Его требования относительно оборудования становились все более экстравагантными, все более дорогостоящими и в большинстве случаев наталкивались на отказ. Мало-помалу он превращался в отшельника, подверженного резким перепадам настроения.

Я повстречался с Вильямом в штольне, ведущей к Ледяной Впадине, возле подъемника. Обычно мы виделись только мельком, когда он, насвистывая на ходу, шагал мимо меня по каменному коридору, соединяющему лабораторию с домом. В этот раз он с радостным видом нес коробку с файлами мыслителя и изогнутую в два витка медную трубку.